«Живопись — мой способ выжить»,

— ГОВОРИЛ МОЛОДОЙ ХУДОЖНИК ОЛЕГ ПРУСОВ. ОН БЫЛ БОЛЕН И, КАЗАЛОСЬ, ТОРОПИЛСЯ ЖИТЬ, ТВОРИТЬ, ВЫСКАЗЫВАТЬ СЕБЯ

Сегодня сразу в двух выставочных залах Витебска (ОНМЦ и музея Марка Шагала) открывается посмертный вернисаж Олега Прусова.

Впервые его имя прозвучало на выставке «Убикус-арт». Два художника, Олег Прусов и Виктор Лосьминский, удивили тогда художественный Витебск своим независимым взглядом на мир искусства. Заявка была серьезная, и следующие выставки «Каменный дождь», «Сны из левого глаза» подтвердили оригинальность творчества молодых авторов. Вернисажи в Минске, Москве на «Кузнецком мосту», в Голландии, признание критики, интерес коллекционеров... Но это был не миг удачи, не благосклонность Музы. А труд и, конечно же, талант.

Олег учился в витебской школе с художественным уклоном. Потом закончил Минское художественное училище имени Глебова, поступил в академию искусств. Начинающий художник больше всего ценил свою творческую независимость, и годы учебы в академии превратились для него в войну с авторитетами, которые, как ему казалось, посягали на его индивидуальность. Олег так и не закончил вуз, возвратился в Витебск, и в своей квартире устроил мастерскую. Окружил себя миром любимых вещей, кругом друзей и книгами. Знакомые удивлялись энциклопедическим познаниям Олега. Казалось, он постаянно читал. И постоянно стоял у мольберта.

«Живопись — мой способ выжить», — говорил Олег. Он был болен, и, казалось, торопился жить, творить, высказать себя. В картинах, рассказах, стихах. Самостоятельно издал свой сборник «Соната для флейты с марионеткой». Стихи как живопись. Живопись как стихи. У Олега Прусова — своя стилистика, своя неповторимая манера. Он одушевлял предметы, придавал им черты людей.

Его художественный мир — мир переживаний, чувств. Он шел не в глубь технических исканий, а в глубь самого себя. Художник, по его мнению, индивидуалист, ему не нужно сбиваться в кучи.

Олег был бунтарем внутри самого себя. Он не хотел показать свою слабость, скрывал боль, не жалел себя. Плавал с друзьями на плотах, веселился в компаниях, сутками без отдыха работал. В свои 26 лет он оставил громадное наследство — картины. Последние писал, уже начав слепнуть. Осенью прошлого года Олега не стало.

В центре Витебска за ратушей лежит большой камень, расписанный Олегом Прусовым и его другом по «Убикусу» Виктором Лосьминским. Это след «Каменного дождя», память о вернисаже. Память — картины, в которых мир Прусова продолжает жить.

Т. ПАСТЕРНАК